Статьи

Актуальность. Вахтовый метод работы достаточно распространен в разных регионах России. Преимущественно выбор в пользу данного метода работы делают мужчины. Исследования пар или семей, в которых один из партнеров работает вахтовым методом, в научной литературе представлены мало. В то же время работы, констатирующие проявление стресса в семьях вахтовых специалистов, инициируют интерес к изучению совладающего поведения женщин, чьи мужья работают вахтовым методом.

Цель. Выявление специфики стратегий совладающего поведения женщин, мужья которых работают вахтовым методом.

Выборка. В исследовании приняли участие 103 женщины с семейным стажем от 5 до 10 лет, из них: 51 женщина, мужья которых работают вахтовым методом, и 52 женщины, постоянно проживающие с супругами (контрольная группа).

Методы. Изучение стратегий совладающего поведения осуществлялось при помощи Опросника совладания со стрессом COPE.

Результаты. Результаты исследования позволили выявить специфику совладания со стрессом у женщин, чьи мужья работают вахтовым методом. Для них характерна в большей степени стратегия «мысленный уход от проблемы» в сравнении с женщинами, постоянно проживающими с супругами. Наличие детей в семьях вахтовых специалистов также определенным образом влияет на выбор стратегий совладающего поведения женщин: у женщин с детьми выше показатели по продуктивным стратегиям — «позитивное переформулирование ситуации и личностный рост», «принятие» и «юмор», что помогает им справляться со стрессом при периодическом раздельном проживании с мужьями. Женщины без детей при периодическом раздельном проживании с мужьями чаще используют стратегии: «активное совладание», «отрицание», «обращение к религии» и «мысленный уход от проблемы».

Выводы. Учет двух аспектов в ходе исследования (режим проживания с супругом и наличие детей) позволил выявить специфику совладающего поведения женщин, мужья которых работают вахтовым методом. Это позволит психологам грамотнее выстроить психологическую помощь и поддержку семьям данной категории.

Актуальность. Проблематика эмоционального выгорания медиков достаточно представлена в психологии в силу распространенности феномена и влияния эмоционального состояния профессионала на его работоспособность и возможность конструктивного взаимодействия с больным. Однако исследование факторов возникновения синдрома эмоционального выгорания у врачей-онкологов еще далеко не исчерпано. Одним из них мы полагаем особенности отношения к смерти, которые могут иметь кросс-культурные различия.

Цель. Сравнительный анализ взаимосвязи типа отношения к смерти и выраженности эмоционального выгорания у медиков Узбекистана и Германии.

Выборка. В исследовании приняли участие 190 медиков-онкологов Узбекистана и Германии (M_{возраст} = 37,1; SD = 9,6; 73 женщины и 117 мужчин), из них 139 из Узбекистана и 51 из Германии.

Методы. Использовались два опросника, адаптированных на русском и немецком языках, — методика диагностики профессионального выгорания и опросник отношения к смерти, а также анкетирование для сбора данных о социально-демографических, профессиональных, мировоззренческих (религиозность и конкретное вероисповедание) характеристиках респондентов.

Результаты. Большая часть медиков-онкологов обеих стран сталкивается с симптомами эмоционального выгорания, наиболее высокие показатели наблюдаются по субшкалам редукции профессиональных достижений и эмоционального истощения. Вне зависимости от страны, уровень эмоционального выгорания медиков старшего возраста по сравнению с молодыми коллегами ниже, а высокий уровень удовлетворенности специалистов заработной платой сопровождается снижением уровня эмоционального выгорания. Более выражен синдром эмоционального выгорания у узбекских медиков. Наиболее часто у специалистов обеих стран встречается позитивное отношение к смерти: приближающее принятие в Узбекистане и нейтральное принятие в Германии. Значимая положительная связь эмоционального выгорания наблюдается почти со всеми типами отношения к смерти на выборке медиков из Узбекистана, в то время как у медиков из Германии она наблюдается только с приближающим ее принятием. Только нейтральное принятие смерти связано с низким уровнем выраженности эмоционального выгорания, причем это характерно для медиков-онкологов Узбекистана, а не Германии.

Выводы. Тип отношения к смерти можно считать одним из факторов эмоционального выгорания медиков-онкологов. Низкий уровень эмоционального выгорания в наибольшей степени определяется нейтральным принятием смерти. Связь отношения к смерти и эмоционального выгорания имеет кросс-культурные различия, которые нуждаются в дальнейшем изучении.

Актуальность. Ядерная медицина является одним из инновационных направлений здравоохранения. Это направление ассоциируется главным образом с диагностикой и лечением онкологических заболеваний, однако ее применение гораздо шире. Использование методов ядерной медицины является перспективным в том числе в таких направлениях, как неврология, кардиология. Развитие ядерной медицины требует не только создания современной инфраструктуры в комплексе с оборудованием экспертного класса, но и своевременной подготовки врачей, компетенции которых отвечают требованиям отрасли. При этом длительность и высокая стоимость подготовки специалистов в области ядерной медицины ставят вопрос сохранения профессионального здоровья действующего кадрового состава и выявления условий, предупреждающих развитие выгорания. Одним из предположений, объясняющих подверженность профессиональным деформациям, является наличие связи между развитием симптомов выгорания и личностными особенностями специалиста.

Цель. Эмпирическое изучение роли личностных факторов, провоцирующих развитие выгорания или оберегающих врачей ядерной медицины.

Выборка. В исследовании приняли участие 122 сотрудника отделений лучевой диагностики и лучевой терапии 23 учреждений РФ: 40 врачей-рентгенологов (33%), 19 врачей-радиологов (15%), 63 врача-радиотерапевта (52%), из них 35 мужчин (28,7%), 87 женщин (71,3%).

Методы. Автобиографическая анкета, «Диагностика профессионального выгорания» К. Маслах, С. Джексон в адаптации Н.Е. Водопьяновой, Е.С. Старченковой, «Короткий портретный опросник большой пятерки» (Б5-10) в адаптации М.С. Егоровой, О.В. Паршиковой, «Короткий опросник Темной триады» (ТТ) в адаптации М.С. Егоровой, М.А. Ситниковой, О.В. Паршиковой.

Результаты. Высокие доброжелательность и сознательность врачей, их эмоциональная стабильность являются личностными чертами, защищающими их от развития выгорания, а невротизм, макиавеллизм, низкие доброжелательность и сознательность могут быть предикторами выгорания. Кроме того, выраженность фактора «Экстравертированность» у врачей-руководителей отличает их от рядовых врачей, при этом редукция личных достижений у последних значимо выше.

Выводы. Своевременное мониторирование симптомов выгорания кадрового состава позволит выделять группы риска по развитию профессиональных деформаций, а информация о личностных профилях врачей поможет превентивно реагировать на негативную симптоматику и составлять прицельную программу психологической помощи врачам.

Актуальность. Увеличение интереса к феномену конформности приводит к необходимости исследования индивидуальных факторов, влияющих на его проявление, к числу которых относятся в том числе личностные диспозиции. Существующие данные о взаимосвязи конформности и личностных особенностей отличаются противоречивостью.

Цель. Анализ связи разных типов самоотчетной конформности с личностными диспозициями и апробация шкалы моральной конформности в виртуальной среде.

Выборка. 287 человек в возрасте от 18 до 55 лет (M_{возраст} = 24,2, SD = 9,3), 215 женщин и 72 мужчины. 30 человек из общей выборки (M_{возраст} = 19,1, SD = 2,77) приняли участие в повторном тестировании для оценки ретестовой надежности авторской шкалы моральной конформности в виртуальной среде.

Методы. Шкала конформности Меграбяна и Стефл; авторская шкала моральной конформности в виртуальной среде; серия из 14 специально разработанных гипотетических сценариев, содержащих ситуации конфликта и предполагающих два варианта решения (в пользу индивида или в пользу группы); краткая форма личностного опросника Айзенка (ЛОА-К); опросник «Темная дюжина».

Результаты. Апробирована шкала моральной конформности в виртуальной среде. Выявлена положительная взаимосвязь индикаторов самоотчетной конформности с показателями нейротизма, психопатии, макиавеллизма, психотизма и нарциссизма, однако при контроле показателя нарциссизма связи моральной конформности в виртуальной среде с нейротизмом и макиавеллизмом незначимы, а при контроле показателя психопатии...

Выводы. Полученные результаты свидетельствуют в пользу существования независимых типов самоотчетной конформности, а также подтверждают наличие взаимосвязи между разными индикаторами самоотчетной конформности и взаимосвязь самоотчетной конформности с личностными диспозициями.

Актуальность. В современном мире частым явлением является смещенная агрессия, при которой человек, не имея возможности ответить напрямую своему обидчику, срывается на других людях. Методика «Displaced aggression questionnaire» была представлена как первая методика, позволяющая оценить индивидуальные различия в выраженности смещенной агрессии.

Цель. В ходе исследования проводится адаптация опросника, предназначенного для измерения склонности к смещенной агрессии.

Выборка. В исследовании приняли участие 364 респондента в возрасте от 18 до 69 лет (M_{возраст} = 22 года; SD = 12,2; 243 женщины).

Методы. В исследовании используются три опросника: адаптируемая методика «Displaced aggression questionnaire», опросник «BPAQ-24», позволяющий измерить три черты (гнев, враждебность и физическую агрессию), и методика «Опросник мстительности и прощения», предназначенная для выявления индивидуальных различий в выраженности мстительности и прощения. Для проверки психометрических свойств адаптируемого опросника используется конфирматорный факторный анализ, корреляционный анализ, коэффициент α Кронбаха, t-критерий Стьюдента.

Результаты. Русскоязычная версия «Опросника смещенной агрессии» включает три шкалы. Шкалы «гневное мышление» (α Кронбаха = 0,884) и «смещенная агрессия» (α Кронбаха = 0,909) имеют сходную с оригинальной версией опросника структуру, включают по 10 пунктов. Шкала «планирование мести» имеет модифицированную структуру, которая включает 6 пунктов (α Кронбаха = 0,876). Корреляционный анализ выявил значимые положительные связи смещенной агрессии с гневом и враждебностью. Выявлены половые различия: женщины в большей степени склонны к гневному мышлению и смещенной агрессии, мужчины — к планированию мести.

Выводы. Психометрический анализ подтвердил надежность-согласованность, валидность и надежность-устойчивость «Опросника смещенной агрессии», что позволяет рекомендовать адаптируемую методику в качестве инструмента для диагностики смещенной агрессии, гневного мышления и планирования мести.

Актуальность. Развивающий потенциал игры в контексте психического развития детей дошкольного возраста признается практически всеми профильными специалистами. При этом понимание игры и предлагаемые классификации видов игр на сегодняшний день слабо сопоставимы друг с другом, что значительно затрудняет дальнейшее уточнение научных данных о влиянии конкретных аспектов игровой деятельности на показатели развития детей.

Цель. Изучить предпочтения детей различных дошкольных возрастных групп при выборе между игрушками для ролевой и режиссерской игры, а также потенциальный вклад этих предпочтений в развитие регуляторных функций.

Выборка. В исследовании приняли участие 180 детей в возрасте от 4 до 7 лет (M = 5,96 года; SD = 0,69).

Методы. Предпочтения игрушек для ролевой или режиссерской игры были выявлены в экспериментальной парадигме по методу вынужденного выбора из двух опций (forced-choice experimental paradigm). Диагностика регуляторных функций производилась с помощью набора нейропсихологических тестов.

Результаты. Показано, что дети 4–5 лет значимо чаще выбирали наборы игрушек для ролевой игры, а дети 6–7 лет — для режиссерской. При контроле пола и возраста предпочтение набора игрушек для режиссерской игры было значимо связано с более высокими показателями зрительно-пространственной рабочей памяти.

Выводы. Развивающий потенциал режиссерской игры можно рассматривать как более высокий для развития зрительно-пространственной памяти по сравнению с потенциалом ролевой игры.

Актуальность. Алгоритмы ИИ быстро вошли в повседневную жизнь за последние несколько лет, что повлекло за собой появление большого количества как текстов, так и изображений, сгенерированных нейросетями. Тем не менее особенности восприятия искусственно сгенерированных изображений человеком еще не были изучены. Актуальность исследования состоит в изучении возможности использования искусственно сгенерированных изображений для планирования экспериментов в области психологии восприятия.

Цель. Изучение различий в характеристиках зрительного поиска между стимулами — фотографиями и сгенерированными ИИ изображениями.

Выборка. В исследовании приняли участие 30 человек (21 женщина) от 18 до 43 лет (Mвозраст = 21,29, SD = 5,18).

Методы. Исследование выполнено на основе экспериментального дизайна с двумя независимыми и двумя зависимыми переменными. Задача испытуемых состояла в поиске целевого стимула среди дистракторов, в качестве стимульного материала выступали изображения объектов, сгенерированные с помощью нейросети, и фотографии. Также варьировалось количество объектов на экране. Измерялись точность ответов испытуемых и время реакции.

Результаты. Различий в точности обнаружения фотореалистичных и сгенерированных ИИ стимулов обнаружено не было, как и различий во времени реакции.

Выводы. С помощью метода эксперимента в парадигме зрительного поиска было показано, что вид стимула (сгенерированный ИИ или фотореалистичный) не влияет на скорость и точность его нахождения. Перспективы данного исследования связаны с возможностями использования искусственно сгенерированных стимулов для планирования экспериментов в области когнитивной психологии.

Актуальность. Применяемые для защитного оправдания аморальных поступков механизмы отчуждения моральной ответственности (ОМО), с одной стороны, провоцируют неэтичное поведение, а с другой — препятствуют его прямой коррекции. Таким образом, исследование факторов, лежащих в основе данных механизмов, актуально как с теоретической, так и с практической точки зрения.

Цель. В исследовании анализируются когнитивные и личностные факторы выбора стратегий (локусов) ОМО.

Выборка. В исследовании приняли участие 618 человек в возрасте от 17 до 52 лет (Mвозраст = 23,08, SD = 6,32), из них 450 женщин; 410 человек — студенты разных вузов и специальностей, 208 — сотрудники предприятий и организаций разного профиля.

Методы. Сбор данных проводился с использованием валидных тестовых методик: Короткой шкалы отчуждения моральной ответственности, Короткого опросника тёмной тетрады, Опросника когнитивной и аффективной эмпатии и Краткой версии опросника эмоционального интеллекта.

Результаты. Обнаружено, что наиболее предпочитаемой стратегией ОМО является локус жертвы, а наименее предпочитаемой — локус искажения последствий поведения. Основными личностными предикторами ОМО выступают высокие значения психопатии и макиавеллизма, а также низкая эмпатия и слабая способность к распознаванию собственных чувств. Вклад личностных свойств является наиболее значимым для интегративного показателя ОМО и его поведенческого локуса, а наименее значимым — для локуса актора (ситуативного оправдания аморальных поступков). Искажение образа жертвы лучше предсказывается «тёмными» чертами — психопатией и макиавеллизмом, чем низкой эмпатией и эмоциональным интеллектом. Наоборот, искажение последствий поведения лучше предсказывается когнитивной эмпатией и хуже — выраженностью «тёмных» черт.

Выводы. На основании полученных результатов можно заключить, что отчуждение моральной ответственности чаще всего проявляется через защитный механизм обвинения жертвы, что связано, по всей видимости, с большей когнитивной легкостью его формирования. Разные по силе и качеству вклады личностных черт, эмпатии и эмоционального интеллекта в отдельные локусы ОМО показывают, что поведенческий локус в большей степени обусловлен личностными чертами, локус актора — когнитивными особенностями, а локус жертвы определяется как личностными, так и когнитивными особенностями субъекта. Обнаруженные закономерности могут быть полезны в практической работе с убеждениями, оправдывающими аморальное поведение.

Актуальность. За последние десятилетия наблюдается стремительное увеличение значимости Интернета в жизни подростков. Однако данные о связи продолжительности экранного времени и различных рисков неблагополучия являются разнородными. В связи с чем требуется уточнение искомой взаимосвязи в контексте спецификации видов агрессии.

Цель. Изучение взаимосвязи между различными типами подростковой агрессии, такими как физическая агрессия, проявления гнева и враждебности, и количеством времени, проведенным подростком перед экраном.

Выборка. В исследовании приняли участие 10 980 подростков из 10 регионов Российской Федерации в возрасте от 15 до 18 лет (М_{возраст} = 15,9 лет; SD = ±0,92; 6096 девушек).

Методы. Оценка уровня агрессии подростков проводилась с помощью опросника диагностики агрессии Басса — Перри (BPAQ). Оценка активности подростков в сети Интернет проводилась с помощью анализа ответов на вопрос: «Сколько времени вы ежедневно проводите в сети Интернет?» Для анализа и обработки количественных данных используются описательные статистики, таблицы сопряженности, корреляционный анализ и однофакторный дисперсионный анализ (апостериорные сравнения были произведены с помощью t-критерия Стьюдента с использованием поправки Бонферрони для анализа множественных сравнений).

Результаты. В ходе исследования установлено, что уровень активности подростков в Интернете оказался довольно высоким. Кроме того, каждый шестой подросток в возрасте от 15 до 18 лет обладает высоким уровнем склонности к физической агрессии и к проявлению гнева, а каждый седьмой имеет склонность к проявлению враждебности. Результаты сравнительного анализа показывают статистически значимую связь между уровнем агрессии и ежедневной активностью подростков в Сети. Показано, что подростки с высоким уровнем склонности к проявлению всех типов агрессии проводят значимо больше времени за экраном, чем подростки с низким и средним уровнем.

Выводы. В исследовании установлена взаимосвязь между длительным пребыванием подростков в Сети и их склонностью к различным типам агрессии. Подчеркивается необходимость разработки и реализации мероприятий, направленных на укрепление устойчивости к негативному влиянию чрезмерного экранного времени, а также на снижение уровня агрессии и обеспечение благоприятного развития личности каждого учащегося.

Актуальность. В связи с постоянно обновляющимся курсом на развитие в масштабах государства растет спрос на активную, самоопределяющуюся личность. В связи с чем феномен самоопределения не только становится теоретическим конструктом междисциплинарного дискурса, но и представляет вполне отчетливый практический интерес с позиции развития практик образования, обеспечивающих становление субъектности.

Цель. Первичный эмпирический анализ особенностей психосемантического пространства самоопределения. Основная задача исследования — выделить и описать факторную структуру психосемантического пространства восприятия ситуаций самоопределения.

Выборка. На этапе апробации семантического дифференциала участвовало 300 человек, студенты вузов г. Тюмени, гуманитарного, естественнонаучного направлений подготовки. Из них: женщин — 230 человек (76,6 %); мужчин — 70 человек (23,4 %). Средний возраст 24,8 года.

Методы. Использована авторская версия семантического дифференциала оценки ситуаций самоопределения, включающая 25 однополярных признаков оценки.

Результаты. Выделено четыре фактора. Первый фактор включает переменные, которые позволяют охарактеризовать восприятие ситуации самоопределения в позитивном ключе, через переживание положительных эмоций и чувств. Второй фактор включает набор переменных, характеризующих ситуацию самоопределения с позиции анализа ситуации и рациональности. Третий фактор по совокупности переменных указывает на управление содержанием деятельности в заданных рамках. Четвертый фактор двухполюсный и включает две переменные безразличие — активность.

Выводы. Выделенные факторы можно соотнести с моделью системного описания В.А. Ганзена. Кроме того, факторная структура сопоставима с моделью Ч. Осгуда. Соотнесение с данными моделями позволяет охарактеризовать структурные и функциональные аспекты самоопределения.

Актуальность. Формальное, поверхностное усвоение школьных знаний изучается в психолого-педагогической науке под разными терминами, за каждым из которых стоит отдельное исследовательское направление. Житейские понятия, «поверхностный» подход к учению, функциональная неграмотность, разрыв знания и применения — в рамках этого далеко не полного списка исследуются, по сути, одни и те же феномены формализма знаний, преодоление которых является одной из ключевых задач современного школьного образования.

Цель. В данной работе сопоставляются разные подходы к анализу функционального смысла ошибок формализма, выделяется специфика деятельностного подхода к ошибкам учащихся и описываются перспективы данного подхода.

Методы. Обзор проблематики формализма знаний в рамках указанных направлений осуществлялся при помощи метода функционального анализа в значении «анализ психического явления в отношении выполняемой им социально заданной функции».

Результаты. Анализ показал, что ошибки формализма школьных знаний в большинстве подходов рассматриваются негативно — как то, чего необходимо избегать. Однако с точки зрения деятельностного подхода ошибки формализма выступают необходимой обратной связью педагогам и разработчикам программ, указывая на конкретные направления модификации процесса обучения, выступая, таким образом, одним из важнейших средств выявления ключевых психолого-педагогических условий эффективного усвоения новых понятий.

Выводы. На основе проведенной работы обосновывается необходимость дальнейших исследований формализма в рамках деятельностного подхода — анализ существующих учебных программ с позиции того, какие конкретно условия эффективного усвоения и развития в них поддерживаются, а какие нет. Теоретическое значение предложенного подхода к исследованию формализма знаний состоит в выделении перспектив развития современной психологии учения.

Актуальность. Растущий интерес к историческому развитию социальных систем требует оценки возможностей выполнения количественного сравнения психологических характеристик человека и общества различных эпох.

Цель. Выявить структуру социальных ценностей и характеристик актуальных образов по вербальным и визуальным текстам культур прошлого.

Методы. Для кодирования текстов использованы характеристики поведения, описывающие базовые культурные размерности Г. Хофстеде (Hofstede, 1980). Психосемантическая оценка восприятия произведений искусства проводилась с использованием шкалы, построенной на основе факторов 2-го порядка многоаспектной пятифакторной модели личности Five Factor Model (FFM) П. Коста, Р. МaкКрэя (опросник NEO-PI-R в адаптации В.Е. Орла и соавт.) и шкалы восприятия образа человека в массовой коммуникации Л.В. Матвеевой и соавт.

Выборка. А) Античные греческие и римские тексты VII в. до н.э. — IV в., древнерусские тексты XI–XVII вв., византийские тексты V–XV вв. и тексты средневековой европейской культуры по XVII в. — всего 205 отдельных текстов.

Б) Визуальный стимульный материал по культурам: Древняя Греция (VII–I вв. до н.э.); Древний Рим (VII в. до н.э. — IV в.); Византия (V–XV вв.); Россия (XI–XIX вв.); Европа (IX, XI–XVII вв.) оценивали 68 респондентов в возрасте от 14 до 70 лет.

Результаты. Анализ надежности и конфирматорный факторный анализ в целом подтвердили структуру пятифакторной модели личности и базовых размерностей культуры по Г. Хофстеде на материале исторических текстов и произведений искусства. Наименее устойчивы размерность «маскулинность» Хофстеде и фактор «открытость опыту» личностной модели. Эксплораторный факторный анализ данных по историческим текстам дал факторную структуру, отражающую отдельные аспекты размерностей Хофстеде. В целом воспроизведены корреляции между личностными чертами и базовыми размерностями культуры, описанные Г. Хофстеде и Р. МакКрэем (Хофстеде, МакКрэй, 2010). Отличия в основном касаются фактора пятифакторной модели «экстраверсия». Обсуждаются особенности описанных в исторических нарративах социальных ситуаций, не фиксируемых характеристиками поведения, описывающими базовые размерности культуры по Хофстеде.

Выводы. Субразмерности современных моделей личности и культурных ценностей позволяют получить количественную оценку культур прошлого.

Практическое применение. Результаты могут быть использованы для разработки методики количественной оценки социокультурных ценностей в историко-психологических исследованиях.

Актуальность. В последние годы все чаще предметом исследования становится состояние покоя, в котором субъект находится при отсутствии явных внешних сенсорных стимулов и когнитивных задач. Интерес к изучению субъективной составляющей спокойного бодрствования возрос после появления исследований с использованием нейровизуализации, свидетельствующих о существовании церебральной сети, повышающей свою активность в состоянии покоя. Отмечается разнообразие методических подходов к оценке содержания потока мыслей в условиях спокойного бодрствования. Актуальной остается проблема создания универсального инструмента фиксации субъективной составляющей состояния покоя.

Цель. Провести анализ существующих методических подходов к изучению субъективной составляющей состояния покоя.

Методы. Обзор и анализ имеющихся исследований содержания потока мыслей в условиях состояния спокойного бодрствования.

Результаты. Представлен анализ методических подходов, используемых при исследовании свободного потока сознания в состоянии спокойного бодрствования, таких как анкеты и опросники, структурированная беседа, отчеты о текущем состоянии в момент случайного сигнала.

Выводы. Проведенный литературный обзор продемонстрировал методическое разнообразие оценки субъективной составляющей состояния покоя, а также показал необходимость учитывать разные факторы, влияющие на достоверность получаемых результатов. Обсуждается необходимость использования взаимодополняющих методик при решении конкретных задач исследований, а также возможность разработки качественного универсального диагностического инструмента для анализа контента потока сознания в состоянии покоя.

4 сентября 2022 г. скоропостижно скончалась Татьяна Владимировна Фоломеева, заслуженный преподаватель Московского университета, доцент кафедры социальной психологии факультета психологии, бессменный заместитель заведующего кафедрой социальной психологии по учебной работе (2005–2022), кандидат психологических наук.

Татьяна Владимировна родилась 14 июля 1966 г. в городе Ставрополь в семье интеллигентов. Отец — инженер автомобильного транспорта, мама — врач-педиатр. В 1985 году, проявив настойчивость и верность сделанному профессиональному выбору, поступила на факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова. В 1991 г. с отличием окончила факультет психологии и продолжила обучение в аспирантуре по специальности «Социальная психология».

В 1995 г. Т.В. Фоломеева под руководством Н.Н. Богомоловой защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата психологических наук на тему «Фокус-группы как качественный метод социально-психологического исследования массовой коммуникации» — первую в России диссертацию по методологии качественного психологического исследования.

С сентября 1994 г. Татьяна Владимировна начала работать на кафедре социальной психологии, а в 2001 году стала доцентом этой кафедры.

Как заместитель заведующего кафедрой по учебной работе на протяжении 17 лет Татьяна Владимировна много души и сил вкладывала в развитие специализации по социальной психологии, в создание новых программ обучения студентов, в разработку учебных планов, до последних дней жизни стараясь находить оптимальные решения для их реализации.

Татьяна Владимировна внесла большой вклад в развитие методологии качественных исследований. Теплые и доверительные отношения на протяжении многих лет связывали Татьяну Владимировну с ее учителем Ниной Николаевной Богомоловой, в соавторстве с которой была издана первая в России книга о фокус-группе как ключевом методе качественного исследования в социальной психологии (1996).

Одной из важнейших научных тем, которую Т.В. Фоломеева разрабатывала на протяжении последних лет, было изучение закономерностей экономического поведения в современном российском обществе. В своих научных работах — публикациях и докладах на российских и международных конференциях она вместе со своими учениками предлагала новые и оригинальные подходы к исследованию данной проблематики. Татьяна Владимировна активно занималась разработкой проблем, посвященных изучению особенностей потребительского поведения, а также факторов принятия потребительских решений в ситуации экономических изменений.

Т.В. Фоломеева является автором более ста научных и учебно-методических работ, среди них статьи на русском и английском языках, коллективные монографии и сборники по актуальным темам современной социальной и экономической психологии. Книга «Социальная психология: Практикум», выпущенная под ее редакцией (2006, 2009), стала важнейшим учебным пособием для освоения студентами методов социально-психологического исследования.

Научно-исследовательская работа Т.В. Фоломеевой неоднократно поддерживалась грантами различных отечественных научных фондов. Она являлась членом РПО и ряда международных научных обществ — IARES (Австрия), EASP (Германия) и ESOMAR (Нидерланды). Участвовала в научных и отраслевых конференциях, проводившихся во многих странах мира. Татьяна Владимировна Фоломеева была признанным профессионалом в области экономической психологии и имела большой авторитет у коллег и студентов.

Татьяна Владимировна была необыкновенным педагогом и научным руководителем. За время работы на кафедре социальной психологии Т.В. Фоломеевой подготовлено множество авторских курсов. Ее лекции и практические занятия по «Качественным методам социально-психологического исследования», «Методикам и техникам качественного исследования», «Фокус-группам», «Методам исследования в менеджменте», «Психологии маркетинга», «Психологии потребительского поведения» и другим направлениям занимали важное место в подготовке специалистов — как социальных психологов, так и изучающих другие области психологического знания, и высоко оценивались студентами и коллегами. Эти курсы вдохновляли студентов и аспирантов разрабатывать проблемы, связанные с экономической психологией и качественными методами исследования. Т.В. Фоломеева была ученым, который в своих работах применяет смелые и нетривиальные исследовательские приемы, и этот подход она транслировала в своей преподавательской деятельности.

Т.В. Фоломеева разработала программу базового курса «Экономическая психология» для студентов факультета психологии и читала этот общий курс, начиная с 2013 г. Разработала и с 2016 г. читала также межфакультетский курс лекций «Экономическая психология и когнитивная экономика».

Татьяна Владимировна продуктивно взаимодействовала с коллегами-экономистами, читала курсы лекций на экономическом факультете МГУ и в Московской школе экономики МГУ, а также в Высшей школе современных социальных наук МГУ и в Высшей школе бизнеса МГУ. В сотрудничестве с коллегами с экономического факультета МГУ Т.В. Фоломеева создала магистерскую программу по экономической психологии на факультете психологии и с 2017 г. реализовывала эту программу в качестве ее руководителя.

За время работы на кафедре социальной психологии под руководством Т.В. Фоломеевой подготовлено более 40 дипломных работ и защищены 2 кандидатские диссертации. Студенты и аспиранты, защитившие дипломные работы и кандидатские диссертации под ее руководством, с гордостью называют себя учениками Татьяны Владимировны.

Научные и педагогические заслуги Т.В. Фоломеевой отмечены званием Заслуженного преподавателя Московского Университета (2022).

В преподавании и научной работе Т.В. Фоломеева опиралась на свой большой опыт практической деятельности по организации и проведению маркетинговых исследований, сопровождению переговоров, маркетинговому аудиту, бизнес-консультированию в области СМИ, рекламы, маркетинга, стратегического анализа и планирования, а также по разработке и внедрению системы нефинансовых ключевых показателей эффективности.

Для успешной работы в практике Т.В. Фоломеева прошла обучение в Высшей школе корпоративного управления Академии народного хозяйства при Правительстве Российской Федерации по программе евроменеджмента и МВА для руководителей (2004–2006) и защитила диплом МВА — магистра делового администрирования.

На протяжении ряда лет Т.В. Фоломеева, продуктивно и интенсивно работая на факультете психологии МГУ, руководила департаментами маркетинговых исследований крупнейших телекоммуникационных компаний России: ОАО «ВымпелКом» (1997–2004) и ОАО «Мобильные ТелеСистемы» (2004–2009). Ее признанным достижением является внедрение в бизнес-процессы Билайна и МТС практики маркетинговых исследований. Работая в МТС, Татьяна Владимировна провела социально-демографическую сегментацию потребительского рынка и организовала мониторинг его сегментов, внедрила тестирование рекламных компаний, юзабилити-тестирование продуктов, разработала систему замеров потребительских оценок сервисов МТС, внедрила систему компьютеризованного телефонного интервью для внутренних опросов абонентов МТС.

Татьяна Владимировна была человеком, к которому всегда можно было обратиться за помощью и советом, она поддерживала искреннюю и дружественную атмосферу на кафедре, душевно, открыто и тепло взаимодействовала с коллегами и со своими учениками — студентами, магистрантами и аспирантами, с готовностью делилась опытом и идеями не только в научных и профессиональных, но и в житейских вопросах.

Татьяну Владимировну отличала безграничная преданность университету, факультету, кафедре, родным и близким.

Актуальность. Вопрос о роли чувства вины в реабилитационном процессе лиц, выросших в алкогольной семье, остается дискуссионным. В когнитивно-поведенческой терапии чувство вины связывают с принятием ответственности. В гуманистическом подходе чувство вины и стыда рассматриваются как эмоции, препятствующие поиску социальной поддержки и способствующие развитию психических заболеваний. Изучение особенностей переживания чувства вины может помочь выявить ресурсные факторы лиц, выросших в алкогольной семье.

Цели работы. Изучить взаимосвязь переживания чувства вины и ответственности у лиц, выросших в алкогольной семье.

Методики и выборка. Выборка: 1) лица, выросшие в алкогольных семьях (N = 52; Mвозр. = 24.5); 2)контрольная группа (N = 50; Mвозр. = 24.2). Использовались феноменологический анализ высказываний участников групп «Взрослые дети алкоголиков», «Опросник межличностной вины» (O'Connor, Berry), ««Опросник вины» (Куглер, Джонс), «Стратегии совладающего поведения» (Лазарус, Фолкман), контент-анализ характеристик ресурсных факторов семьи.

Результаты. Лица, чьи родители страдали хроническим алкоголизмом, характеризуют чувство вины как результат гиперответственности за других людей, результат табуированной агрессии на родителей и результат переживания реальной или ожидаемой утраты родителей. Повышенное чувство вины связано с избеганием поиска решения проблемы и не связано с принятием ответственности за собственную жизнь. Ресурсные факторы, способствующие преодолению чувства вины: ведение дневника, самонаблюдение отрицательных эмоций, общение с друзьями и здоровыми родственниками, участие в реабилитационных программах. Участники контрольной группы менее склонны к переживанию чувства вины, связывают ее с процессом переживания утраты, в качестве ресурсных факторов выделяют доверительное общение с семьей и друзьями, занятия спортом.

Выводы. Показано, что переживание чувства вины за поведение родителей лицами, выросшими в алкогольной семье, не связано с принятием ответственности за свою жизнь и не способствует принятию социальной поддержки.