Статьи

Актуальность. Специалисты, оказывающие психологическую помощь детям с особенностями развития, используют развивающие технологии, построенные на базе разныхдетерминационных моделей.Каждая модель и вытекающая из нее технология решает четко очерченный круг проблем и имеет ограничения. При этом содержание моделей, как правило, не рефлексируется, что снижает эффективность их использования.

Цель работы – сопоставление моделей детерминации развития психики и поведения как основы для построения программ психологической помощи детям с особенностями развития.

Метод.Теоретический критический анализ и синтез литературы по проблеме исследования.

Результаты. Сопоставлено содержание детерминационных моделей развития психики и поведения (классических, неклассических, постнеклассических) по 4-м характеристикам. Проанализированы виды детерминационных факторов и программы психологической помощи детям с особенностями развития. Показано, каким образом изучаемые группы факторов учитываются в содержании обучающих программ. Проведен сопоставительный анализ программ психологической помощи и детерминационных моделей, на базе которых они построены. Выделены и описаны ограничения моделей при использовании их для построения развивающих программ. Предложенаинновационная технология и алгоритм изучения системы детерминационных влияний в рамках постнеклассической модели частного уровня для их использования в исследованиях и практике помощи трудным детям.

Выводы. Детерминационные модели продуктивно рассматривать как уточняющие и дополняющие друг друга. Понимание возможностей и ограничений интервенционных технологий, разработанных на базе разных моделей, расширяет возможности оказания психологической помощи детям и подросткам с особенностями развития. 

Группы внешних факторов, детерминирующих показатели развития «трудных» детей принципиально не отличаются от таковых у детей нормотипичных. Группы внутренних факторов, связанных с показателями жизнеспособности ребенка и подростка с особенностями развития, могут выступать как цели обучения при построении программ психологической и педагогической помощи трудным детям.

Анализ программ психологической помощи детям с особенностями развития показал, что они строятся на базе классических и неклассических моделей и имеют как сильные стороны, так и ограничения, обусловленные заложенными в моделях представлениями о системности психики человека.

Постнеклассические детерминационные модели преодолевают ограниченность классических и неклассических и открывают возможности создания инновационных технологий при работе с особенными детьми. Разработанные автором на базе постнеклассической парадигмы программы формирования логических операций и сложных познавательных умений доказывают эффективность такого подхода. 

Актуальность статьи обусловлена кризисным характером современного детства и рисками информационной социализации, находящими отражение в обесценивании взросления, утрате ведущей роли образования, росте девиантного поведения детей и подростков. Социальная аномия и культурная депривация создают разнородную информационную среду, порождающую риски пропаганды культа насилия, жестокости, экстремизма, суицидального поведения, вовлечения детей и подростков в потребление психоактивных веществ, формирования интернет-зависимости и игровой компьютерной зависимости.

Цель статьи – анализ возможностей управления рисками информационной социализации как проявление кризиса детства.

Методы – теоретического и сравнительного анализа, обобщения.

Основные результаты. Выделены риски информационной социализации, связанные с низким уровнем информационной безопасности. Выделены и определены значимые возрастные психологические особенности ребенка, которые определяют эффект психологического воздействия информационной продукции на развитие ребенка, специфицированные для дошкольного, младшего школьного, младшего и старшего подросткового возраста. Дана сравнительная характеристика особенностей познавательной деятельности и умственного развития; степени уязвимости ребенка к воздействию вредного контента; сохранения психологического благополучия; степени готовности к подражанию социальным моделям поведения, представленным в Интернете. Определены задачи, связанные с необходимостью обеспечения информационной безопасности детей и подростков.

Выводы. Учет возрастных психологических особенностей позволит создать эффективную систему управления рисками информационной социализации детей. Такая система включает задачи возрастной классификации информационной продукции и конструирования развивающего контента информационной среды. Создание междисциплинарного научного направления социальной экологии детства позволит существенно продвинуться на пути преодоления кризиса современного детства.

Актуальность. В статье рассматривается проблема способности к прогнозированию (предвосхищению событий будущего) у детей дошкольного возраста с нарушением слуха. Немаловажное значение в социальной адаптации детей с нарушением слуха занимает способность предвосхищать результаты своего взаимодействия с окружающим социальным миром. Прогнозирование у дошкольников с нарушением слуха является довольно малоизученной темой. Встречаются исследования о каком-либо одном виде предвосхищения, например, эмоциональном. Исходя из анализа предыдущих исследований, значимым является подробное изучение особенностей структурно-функциональных характеристик прогностической способности детей с нарушением слуха в сравнении с детьми с сохранным слухом.

Цель исследования. Изучить способность к предвосхищению ситуаций будущего у дошкольников с нарушением слуха.

Методики и выборка. В исследовании приняли участие 50 детей в возрасте 5–7 лет с нарушениями слуха и с сохранным слухом, посещающие дошкольные образовательные учреждения Республики Татарстан. Были использованы методики: «Угадайка» (Л.И. Переслени, В.Л. Подобед), авторская методика «Прогностические истории», разработанная преподавателями Казанского федерального университета.

Результаты. У детей с нарушением слуха выявлены неэффективные способы осуществления прогностической деятельности, нерациональные стратегии прогнозирования, трудности прогнозирования в определенных сферах отношений и видах деятельности, а также проблемы усвоения правил в нормативной ситуации.

Выводы. Эмпирическое исследование подтвердило значимость внешней регуляции в социальной жизни ребенка с нарушением слуха, благодаря которой способность к прогнозированию у детей проявляется более успешно в организованной деятельности, чем в свободной. Наиболее развитой сферой отношений у детей с нарушением слуха является сфера ребенок – родитель. В собственном прогнозе детям с нарушением слуха более свойственна пассивная позиция, в большинстве ситуаций в качестве субъектов будущих событий дети указывали на других участников ситуации, чаще взрослых.

Благодарность. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта № 19-013-00251 «Прогнозирование как ресурс социализации детей с ограниченными возможностями здоровья: структурно-функциональная модель».

Актуальность. Исследования половых различий в когнитивной сфере в дошкольном и школьном возрасте являются особенно значимыми для организации психологического сопровождения детей, а также для построения процесса обучения. Несмотря на большое количество исследований, проведенных в данной области, вопрос о природе выявляемых различий остается открытым.

В статье приводятся результаты исследования половых различий по показателям когнитивной сферы у детей дошкольного и младшего школьного возраста.

Цель работы. Изучение особенностей половых различий по показателям когнитивной сферы у детей дошкольного и младшего школьного возраста.

Выборка и методики. Выборку составили дети, посещающие образовательные учреждения города Москвы (N = 301). В качестве основных методов диагностики когнитивной сферы были использованы две версии теста Векслера: тест Векслера для дошкольников (WPPSI-IV) и детский тест Векслера (WISC-V). Анализ результатов проводился с применением t-критерия Стьюдента и меры эффекта d Коэна.

Результаты. Влияние пола на показатели когнитивной сферы значительно варьируется в зависимости от того, в какой возрастной группе детей проводится сравнение мальчиков и девочек. Наиболее выраженные половые различия были выявлены среди детей младшего дошкольного возраста: девочки получили значимо более высокие оценки по индексу вербальной понятливости и общей шкале интеллекта. В группе детей среднего и старшего дошкольного возраста не было выявлено статистически значимых половых различий ни по одному оцениваемому параметру. У младших школьников различия между мальчиками и девочками обнаруживаются по показателям скорости обработки информации и субтесту «Словарный». Девочки опережают мальчиков при выполнении заданий, входящих в индекс скорости обработки информации, а мальчики лучше справляются с выполнением субтеста «Словарный».

Актуальность. Статья посвящена изучению двух основных процессов восприятия лицевой экспрессии –аналитического (восприятие на основе отдельных черт лица) и холистического (целостное восприятие всех черт). До сих пор остается открытым вопрос об относительном вкладе каждого процесса при распознавании лицевых экспрессий.

Цель. Выявление роли холистического и аналитического процессов при распознавании лицевых экспрессий.

Метод. Разработан и апробирован метод изучения аналитических и холистических процессов в задаче оценки сходства экспрессий с использованием методов композитных и инвертированных изображений лица. Отличительной особенностью работы является использование метода многомерного шкалирования, с помощью которого суждение о вкладе холистического и аналитического процессов на восприятие лицевых экспрессий осуществляется на основе анализа субъективного пространства сходства экспрессий, полученных при предъявлении лиц в прямой и обратной ориентации.

Результаты. Было показано, что: при восприятии лиц в прямой ориентации наблюдается характерная кластеризация экспрессий в субъективном пространстве сходства экспрессий, что интерпретируется нами как преобладание роли холистических процессов; во-вторых, при инверсии лица наблюдается изменение пространственной конфигурации экспрессий, что может отражать усиление роли аналитических процессов; в целом метод многомерного шкалирования показал свою эффективность в решении проблемы соотношения холистического и аналитического процессов при опознании лицевых экспрессий.

Вывод. Анализ субъективных пространств сходства экспрессий является продуктивным для исследования соотношения аналитических и холистических процессов при опознании лицевых экспрессий.

Благодарности

Исследование выполнено за счет гранта РФФИ (Грант № 19-29-07392). Работа выполнена с использованием оборудования, приобретенного за счет средств Программы развития Московского университета.

Актуальность. Термин «семейная боль» используется в психотерапии для обозначения совокупности отрицательных эмоций членов семьи. Изучение особенностей и динамики данного феномена в дисфункциональных алкогольных семьях может расширить представление о семейной системе и позволить сформулировать цели работы с такими семьями.

Цели работы: изучить представления о переживании «семейной боли» у лиц, выросших в алкогольных семьях.

Методики и выборка. Предполагалось, что представления о «семейной боли» связаны с опытом переживания отрицательных эмоций в семье. Выборка: 1) участники реабилитационной программы «Взрослые дети алкоголиков» (N = 52; Mвозр. = 24.5); 2) контрольная группа (N = 50; Mвозр. = 24.2). Использовались контент-анализ высказываний участников групп ВДА, контент-анализ образов «семейной боли», факторный анализ характеристик «семейной боли».

Результаты. Показаны различия в представлениях о переживании «семейной боли» у лиц, выросших и проживающих в алкогольных семьях, лиц, выросших в алкогольных семьях, чьи родители умерли на момент обследования и лиц, выросших в семьях без алкоголизации родителей. Лица, проживающие в алкогольной семье, описывают «Семейную боль» как знакомый длительный процесс, имеющий отношение ко всей семье. При характеристике переживаний «семейной боли» преобладают: злость, стыд и жалость к себе. Лица, выросшие в алкогольной семье и пережившие утрату родителей, описывают «семейную боль» как чувство вины по отношению к родителям и как процесс переживания утраты близких. Лица, выросшие в семьях без алкоголизации родителей, испытывают трудности при описании переживания «семейной боли», либо описывают ее как процесс переживания утраты близкого.

Выводы. Представления о феномене «семейная боль» связаны с субъективным смыслом семейной дисфункции для участника исследования и опытом переживания отрицательных эмоций в семье.

Актуальность. Распространение коронавирусной инфекции сопровождается тиражированием информационных сообщений, воплощающихся в форме категоричных, радикальных представлений, отражающихся в поведении людей.

Цель исследования – выявление связи представлений о коронавирусе с представлениями о болезни и лечении, магическим мышлением, тревогой и защитными действиями в отношении пандемии.

Методика. 402 респондента 18–64 лет заполняли анкету представлений о причинах, проявлениях, следствиях и контроле за пандемией, методики оценки локуса контроля и самоэффективности в отношении болезни и лечения, уровня магического мышления, тревоги, защитного поведения и отслеживания информации о пандемии.

Результаты исследования.  Факторный анализ выявил три группы категоричных представлений о коронавирусе: халатности как причине возникновения и распространения коронавируса, особом смысле заболеваемости, негативных последствиях пандемии.

Выводы. Представления о халатности как причине коронавируса характерны для людей с внутренним локусом причин болезни, но внешним – лечения, склонных к защитному поведению в ситуации пандемии. Представления об особом смысле коронавируса связаны со склонностью к магическому мышлению, внутренним локусом причин болезни, меньшей тревогой заражения и отказом от самоизоляции. Категоричные представления о последствиях пандемии выражены у тех, кто чаще следит за информацией о пандемии, для кого характерен внешний локус контроля лечения, но внутренний локус контроля причин болезни, выраженная тревога негативных последствий пандемии.

Благодарности: Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект №18-013-01222 «Когнитивно-личностные факторы радикальных установок и форм поведения».

В статье представлены результаты эмпирического исследования связи самооценки творческих способностей, оригинальности креативности (вербальной и социальной) и ценностей. 

Актуальность исследования связана с востребованностью креативности как важной компетенции на рынке труда. Неоднозначность связи различных видов креативности и ее самооценки, а также несоответствие результатов диагностики креативного потенциала с помощью различных методов актуализируют проблему реализации творческого потенциала. 

Целью работы стало изучение связи между различными видами креативности, ее самооценкой и ценностями, а также выявление соотношения показателей креативности, диагностированных с помощью заданий RealWordDivergentTask(RWDT) и заданиями на вербальную креативность. 

В исследовании принимали участие подростки15–16 лет (N = 50; из них 26 – юноши), учащиеся общеобразовательной школы г. Москвы. Использовались следующие методики: «Самооценка творческих способностей» (Е. Туник), задания на вербальную креативность и креативность в социальном взаимодействии положительной и негативной коннотации RWDT, портретный ценностный опросник Ш. Шварца. 

Согласно полученным результатам, оригинальность выше в заданиях на вербальную креативность по сравнению с ситуациями в социальном взаимодействии; оригинальность в ситуациях лжи и просоциальной ситуации в социальном взаимодействии значимо коррелируют; отсутствуют корреляции между самооценкой воображения и показателями креативности, измеряемыми с помощью метода RWDTи заданиями на вербальную креативность; самооценка творческих способностей имеет положительную связь с высшей ценностью «Открытость изменениям»; предиктором самооценки воображения является ценность «Самостоятельность мысли». Результаты подтвердили гипотезыо ситуационности креативности, об отсутствии связи между показателями креативности, измеряемыми как самоотчет, и объективными методами; о наличии прямой связи между высшими ценностями «Открытость изменениям» и компонентами креативности, измеряемыми методом самоотчета, и не подтвердили предположение об отсутствии прямой связи между оригинальностью в просоциальных ситуациях и ситуациях с негативной коннотацией.

Делаются выводы о том, что 1) креативность специфична в различных областях, 2) креативность в ситуациях лжи и просоциальной ситуации в социальном взаимодействии является единым конструктом; 3) самооценка воображения не связана с дивергентным мышлением, измеряемым с помощью метода RWDTи заданиями на вербальную креативность; 4) высокая самооценка воображения опосредуется мотивационной целью мыслить творчески, иметь оригинальные идеи, узнавать новое о вещах и явлениях.

Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований в рамках научного проекта № 19-013-00240-А.

Актуальность. Изучение иллюзии движения собственного тела является важной задачей для современной психологии и нейронауки в связи с широким распространением систем виртуальной реальности. Особую значимость имеет исследование психофизиологических механизмов данного феномена, поскольку они представляют собой яркий пример межсенсорного взаимодействия.

Цели работы. Целью настоящей работы стало изучение психофизиологических механизмов иллюзии движения собственного тела в системе виртуальной реальности с применением электроэнцефалографии.

Методика и выборка. Испытуемыми стали 11 человек. Стимуляция представляла собой виртуальный опто-кинетический барабан, который совершал вращения по часовой стрелке и против вокруг вертикальной оси с угловыми скоростями 30, 45 и 60 угл. град/с длительностью 60 с каждое. Испытуемым было предъявлено 18 вращений: серия с инструкцией свободного осматривания зрительной сцены (3 скорости × 2 направления × 2 повторения), серия с инструкцией фиксировать взгляд по центру виртуальной сцены (3 скорости × 2 направления × 1 повторение). Также испытуемые после каждого вращения заполняли опросник «Симуляторное расстройство» и оценивали по 10-балльной шкале выраженность иллюзии. Стимуляция предъявлялась в шлеме виртуальной реальности HTCVive. Регистрация электроэнцефалограммы во время наблюдения вращений цилиндра производилась с помощью устройства «Мицар-ЭЭГ-10/70-201».

Результаты. Были обнаружены значимые различия в выраженности иллюзии, общем балле опросника «Симуляторное расстройство» и мощности альфа-ритма в теменных отведениях в зависимости от скорости вращения. Чем выше скорость вращения, тем больше были значения данных зависимых переменных. Обнаружены большие значения мощности бета-ритма в затылочных отведениях в сериях с фиксацией взора у испытуемых с высокими значениями выраженности иллюзии.

Выводы. Таким образом, показаны различия в биоэлектрической активности головного мозга во время переживания иллюзии движения собственного тела, связанные с механизмами зрительно-вестибулярной интеграции и повышения устойчивости внимания к выполнению моторной задачи удержания фиксации взгляда.

Благодарности: Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ №17-36-01101 «Психофизиологические механизмы иллюзии движения собственного тела».

Актуальность исследования состоит в необходимости понять, какие факторы определяют самооценку волевых качеств (ВК) личности.

Цель и предмет исследования. Работа направлена на изучение психологических механизмов, определяющих представления человека о развитии у него ВК. Анализируется роль осмысленности жизни и ориентации на действие в самооценках студентов о степени выраженности своих ВК. Последние понимаются как готовность человека проявлять в своих возможных действиях определенные характеристики (настойчивость, решительность, смелость и т.д.), которые традиционно считаются ВК.

Методики и выборка. Участники исследования – 943 студента (средний возраст – 19,5 лет), выполняли следующие методики: методика самооценки ВК (В.А. Иванников, Е.В. Эйдман), тест-опросник Ю. Куля (НАКЕМР-90) в адаптации С.А. Шапкина, тест смысложизненных ориентаций в адаптации Д.А. Леонтьева. В качестве зависимых переменных использовались суммарный балл и средние значения четырех групп ВК, связанных с регуляцией: эмоций, энергетического обеспечения действия, исполнения действия и мотивации принятия действия к исполнению.

Результаты. Студенты, имеющие самые низкие показатели осмысленности жизни (ОЖ) и ориентации на действие (ОД), как одного из модусов контроля за действием (КД), показывают и самые низкие самооценки волевых качеств. И наоборот, лица с высокими показателями по обоим тестам показывают самые высокие самооценки. Регрессионный анализ с учетом вклада медиатора показал, что и ОЖ, и ОД оказывают статистически достоверный вклад в дисперсию самооценок. Но объяснительная и предсказательная сила ОЖ в несколько раз выше, чем контроля за действием (КД). При этом была выявлена различная сила влияния ОЖ и ОД (как основного предиктора или медиатора) на различные группы волевых качеств, связанных с регуляцией указанных выше четырех различных сторон регуляции действий и выделенных нами в ходе факторного анализа.

Выводы. Полученные результаты подтверждают теоретические представления В.А. Иванникова о психологических механизмах волевой регуляции личности, а именно об особой роли смысла в процессе переноса побудительной силы мотива на цель, что объясняет подтвержденную нами эмпирически преимущественную связь смысловых образований личности с самооценками ВК, а также особого вклада такого ресурса регуляции направленности деятельности человека как ОД.

Актуальность. Традиционным для социально-психологического исследования является изучение большой социальной группы как субъекта социальных представлений, а не переживаний, – иными словами, в имеющихся исследованиях внимание обращается преимущественно на когнитивный компонент «группового ответа» на те или иные социальные события. Т.Г. Стефаненко утверждала, что социально-психологический подход к изучению изменений в обществе должен включать в себя анализ не только процессов социального познания относительно вновь появившихся или трансформированных социальных объектов, но и эмоциональных реакций, неосознанных ожиданий и страхов, вызванных переменами, общих чувств и переживаний. Эта позиция предполагает включение новых категорий в понятийный аппарат психологического знания, а также уточнение содержания уже имеющихся категорий. В данном случае речь идет о такой категории, как коллективные переживания.

Цель. Описание тех теоретических и эмпирических проблем, исследованием которых Т.Г. Стефаненко непосредственно занималась в рамках исследовательского проекта «Переживание социальных проблем представителями различных социальных групп современного Российского общества» (Российский гуманитарный научный фонд, 2012-2014).

Метод. Обзор и анализ исследований, посвященных изучению переживаний, коллективных переживаний и социальных эмоций.

Результаты. Рассмотрены основные подходы к изучению переживаний, коллективных переживаний и социальных эмоций в отечественной и зарубежной психологической литературе. Понятие «коллективные переживания» сопоставлено с категорией «переживание», разработанной в отечественной общей психологии, а также конструктом «коллективные (социальные) эмоции», разрабатываемым в зарубежной социальной психологии. Приведено краткое описание результатов международного кросс-культурного исследования эмоциональных переживаний – вины, стыда сожаления, смущения и т.п., в котором принимала участие Т.Г. Стефаненко.

Заключение. Несмотря на отсутствие единства в концептуализации коллективных переживаний и методологические трудности, изучение социальных переживаний и эмоций представляется плодотворным подходом при проведении эмпирических социально-психологических исследований особенностей восприятия и интерпретации различных социальных процессов на уровне обыденного сознания.

Актуальность. Согласно современным эмпирическим данным, неосознанно обработанная информация может оказывать существенное влияние на поведение человека во всех сферах деятельности. Сведения о механизмах такой обработки фрагментарны и зачастую противоречивы. Для исследования имплицитного научения, то есть процесса неосознанного получения знания, в экспериментальной психологии традиционно применяются различные подходы, ни в одном из которых не получены окончательные ответы относительно степени осознанности и абстрактности усваиваемого знания. Изучение имплицитного усвоения простых закономерностей позволяет более тщательно рассмотреть вопрос о существовании неосознаваемого знания и степени его влияния на решение различных когнитивных задач. Использование такого подхода дает возможность применять более строгие критерии выявления эксплицитного знания и предполагает получение более чистых экспериментальных эффектов имплицитного научения. 

Цель работы. Рассмотреть и проанализировать опыт применения экспериментальных техник, связанных с усвоением простых закономерностей в исследованиях имплицитного научения.

Метод. Обзор и анализ исследований с использованием простых закономерностей в области имплицитного научения.

Результаты. В статье рассмотрены исследования в рамках экспериментальных парадигм «усвоение инвариантных характеристик» и «обнаружение скрытых ковариаций». Представлены наиболее значимые экспериментальные исследования, их результаты и последующая критика, повлиявшая на совершенствование экспериментальных процедур. Описаны проблемы использования различных типов заданий в обучающей и тестовой частях. Обозначены основные возможности и ограничения использования данных парадигм для выявления эффекта имплицитного научения. Рассмотрены дальнейшие перспективы применения описанных техник с учетом необходимости более строгого подхода к измерению степени осведомленности испытуемых.

Выводы. Экспериментальные подходы, связанные с использованием простых закономерностей, могут оказаться перспективными для исследования механизмов имплицитного формирования и усвоения ассоциаций. 

Актуальность. В статье рассматривается проблема соотношения навыков совместного внимания и социально-когнитивного развития ребенка. Исходя из анализа предыдущих исследований типично развивающихся детей, демонстрирующих отзывчивость к основополагающим социальным признакам, значимым является выявление признаков атипичного развития, когда ребенок не учитывает, какой объект (событие) или какие аспекты этого объекта (события) находятся в фокусе внимания собеседника. Решение вопроса, какие именно аспекты совместного внимания связаны с нормативным развитием ребенка, делает актуальным сравнения контрастных групп с разными формами атипичного развития. Для исследования в качестве основного был использован показатель понимания намерений другого по направлению взгляда, как один из аспектов совместного внимания.

Цель. Целью исследования стало сравнение развития социального познания и совместного внимания у типично развивающихся детей и детей с разными формами атипичного развития для выявления соотношения модели психического и когнитивных нарушений.

Методы. На выборке дошкольников с типичным развитием и дошкольников с задержкой психического развития, нарушением слуха, нарушением речи и нарушением зрения были применены методики для оценки понимания детьми намерений, желаний, интересов других по поведенческим проявлениям: «Тест на ошибочное мнение» «Салли-Энн»; задача «Что хочет Чарли?» и др. Так же применено разработанное задание для оценки способности использовать направление взгляда персонажа на картинке для определения его намерений.

Результаты. Выявлены «первично-психологические» характеристики атипичного развития ребенка, ставящие на первое место нарушения социальной коммуникации. Выделены несколько вариантов нарушения совместного внимания через определение намерений по направлению взгляда. Показано, что определение намерений по направлению взгляда связано с нормативным возрастным становлением ребенка. Симптоматика дефицита данного навыка вариативна в зависимости от специфики атипичного развития ребенка.

Выводы.Обнаружено, что вторичные отклонения в развитии социального познания специфичны для определенного первичного дефекта. Ограниченный приток информации при нарушении анализатора создает необычные условия для накопления опыта социального взаимодействия у детей, необходимого для формирования модели психического.

Актуальность. Исследование направлено на развитие представлений о феномене надежности осознанной саморегуляции человека как психологическом ресурсе достижения целей в условиях стресса. В профессиях, предъявляющих повышенные требования к стрессоустойчивости человека, надежность осознанной саморегуляции рассматривается как один из важных факторов, обеспечивающих надежность деятельности профессионала. Данное исследование носит междисциплинарный характер и находится на пересечении общей психологии, психологии саморегуляции, психологии труда, профессиональной и экстремальной психологии.

Цель. Исследовать надежность саморегуляции как универсального и специального регуляторного ресурса достижения целей на примере деятельности специалистов профессий высокого риска.

Методика. Три группы представителей профессий высокого риска: военнослужащие морской флотилии (N = 139), военнослужащие воздушной авиации (N = 33), спасатели (N = 123) и для сравнения группа педагогов (N = 154) тестировались по методике В.И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения – ССПМ» для определения индивидуальных особенностей осознанной саморегуляции человека и ее надежности в стрессовых условиях.

Результаты. Обосновано понимание регуляторной надежности как универсального и специального регуляторного ресурса устойчивости достижения цели и безошибочности действий в психологически напряженных условиях. Выявлены значимые различия в показателях осознанной саморегуляции и ее надежности в психологически напряженных условиях между представителями профессий высокого риска и представителями массовой профессии. Внутри каждой профессиональной выборки обнаружены значимые различия в показателях саморегуляции между группами экспертов и новичков. У пилотов и моряков значимые различия между экспертами и новичками касаются только одного регуляторного показателя «надежности саморегуляции». У педагогов получены противоположные результаты: значимые различия между экспертами и новичками выявлены между всеми регуляторными показателями, за исключением одного единственного показателя – надежности саморегуляции.

Выводы. Установлено, что надежность осознанной саморегуляции является профессионально-значимой компетенцией для экстремальных профессий, предъявляющих особые требования к стрессоустойчивости человека. Надежность осознанной саморегуляции является также универсальным ресурсом, от сформированности которого зависит эффективность деятельности в психологически напряженных ситуациях. Показано, что у представителей профессий высокого риска регуляторная надежность является специальным профессиональным ресурсом, который повышается по мере накопления профессионального опыта.

Актуальность.Исследования качества жизни (КЖ) являются одним из самых актуальных направлений психологического и медицинского изучения. При огромном количестве западных исследований в области КЖ, связанного со здоровьем, они крайне малочисленны в отечественной науке, а специализированные исследования КЖ в связи с проблемами зрения практически отсутствуют.

Цели: 

1. Разработка специализированной русскоязычной анкеты КЖ в связи с нарушениями зрительной функции и проведенным лечением.

2. Исследование соотношения субъективной оценки общего состояния офтальмологических пациентов и их зрительной функции вследствие заболевания, ожиданий в отношении лечения и субъективной оценки эффектов лечения.

Методика и выборка. Пилотажное исследование проведено с использованием разработанной специализированной анкеты КЖ при нарушении зрения, включающей три блока вопросов. Первый блок посвящен оценке состояния различных компонентов зрительной функции до лечения, второй блок оценивает ожидания респондента в адрес различных эффектов лечения, в третьем блоке оцениваются полученные вследствие лечения результаты. Респонденты – 19 пациентов с диагнозом кератоконус с различной степенью потери зрения.

Результаты. Подтверждена диагностическая ценность разработанной анкеты, выявлены способы ее доработки до уровня стандартизованного опросника КЖ, произведено соотнесение трех блоков (априорная оценка ожидания в отношении лечения, оценка результатов лечения), изучен динамический аспект КЖ. Субъективная оценка состояния зрения до и после лечения не связана с объективными показателями зрения и предположительно детерминирована личностными характеристиками респондента. Ожидания пациентов в отношении лечения имеют малодифференцированный и субъективный характер. Отмечается априорная недооценка личностно значимых составляющих КЖ, а инструментальные аспекты переоцениваются.

Выводы:

1. Разработанная анкета обнаружила чувствительность в отношении изучаемых феноменов субъективных оценок. Более широкое применение методики требует проведения процедур стандартизации и оценки валидности.

2. Оценки респондентами состояния собственной зрительной функции до и после лечения имеют крайне субъективный характер и мало связаны с объективными показателями остроты зрения.

Психологически важным эффектом лечения, хотя и недооцениваемым пациентами априорно, является разработка жизненных планов, появление позитивной временной перспективы, улучшение эмоционального состояния и самоотношения.