Л.С. Выготский и А.Р. Лурия (1993) выделяют в развитии ребенка три последовательные стадии: 1) стадию господства натуральных форм поведения, 2) стадию перестройки натуральных форм в культурные и 3) стадию доминирования культурного поведения. К натуральным формам поведения авторы относят поведение, близкое к инстинктивному и тесно связанное с переживанием удовольствия или неудовольствия, — примитивную эгоцентрическую игру и воображение со свободной проекцией своих фантазий вовне, монолог в речи и пр. Уровневая модель Н.А. Бернштейна (1990) позволяет исследовать развитие примитивных аффективных форм поведения без жесткого противопоставления их культурным формам. Ранние аффективные формы поведения, постепенно утрачивая свою ведущую роль, становятся фоновыми, инструментальными, облегчающими или тормозящими протекание сложных форм поведения, переходят в латентное состояние и пр., однако не исчезают полностью. В данной статье обозначены проблемы исследования эмоционально-личностного развития ребенка в рамках данной модели.

Идеи Н.А. Бернштейна в уровневой модели эмоциональной регуляции

Уровневая модель эмоциональной регуляции[1] (с делением способов регуляции «по горизонтали» в соответствии со ступенями развития, типами адаптации, эмоциональной[2] организации) была разработана на материале исследования психического развития детей с ранним детским аутизмом (Лебединский и др., 1990). Теоретико-методологическими основами этой модели являются идеи Н.А. Бернштейна (1990) об уровнях структурно-динамических изменений живой самоорганизующейся системы, обеспечивающих реализацию целесообразного поведения, представления Л.С. Выготского и А.Р. Лурии (1993) о примитивных и высших аффектах, этологическая модель развития поведения (Хайнд, 1975). В первоначальном варианте уровневой модели эмоциональной регуляции В.В. Лебединским и соавторами (1990) разрабатывались следующие идеи Н.А. Бернштейна о закономерностях развития поведения: «гетерохронизм»[3]; иерархическое деление уровней на смысловой (ведущий) и фоновые; иерархия механизмов регуляции и высвобождения низовых механизмов (т.е. гиперкинезов, синкинезий, элементарных выразительных и защитных движений), нарушение пропорций между уровнями в патологии; постепенное нарастание тяжести симптома от сбиваемости механизма регуляции в двух противоположных направлениях (гипер- и гипофункции) до его выпадения.

Расширение наших знаний о системообразующей роли поведения привязанности (Боулби, 2004) и иерархической организации символической активности (Segal, 1988), которая включает элементарные формы, тесно связанные с аффектом и поведением, позволило В.В. Лебединскому и нам (Бардышевская, Лебединский, 2003; Лебединский, Бардышевская, 2002) трансформировать модель. Были добавлены механизмы регуляции, развивающиеся в рамках поведения привязанности между ребенком и матерью или заменяющим ее человеком на уровне эмоционального контакта, соответствующем уровню предметных действий у Н.А. Бернштейна, и высший уровень символических регуляций, соответствующий пятому уровню организации движений у Н.А. Бернштейна.

В настоящий момент развитие уровневой модели эмоциональной регуляции идет в двух направлениях: 1) психоэтологический анализ встраивания ранних форм поведения и соответствующих им эмоциональных состояний и способов их регуляции (так называемых аффективно-поведенческих комплексов) в более зрелые эмоционально-личностные структуры (естественно-научный анализ «снизу вверх», приверженцем которого был В.В. Лебединский); 2) философско-культурологический анализ («сверху вниз»), в котором элементарные аффективные явления и механизмы оцениваются с высот развития человеческого духа, аффективные импульсы ребенка противопоставляются культуре (Никольская, 2000).

В варианте модели, соответствующем первому направлению и представляющем синтез этологического, психологического и уровневого анализа, понятие «уровень эмоциональной регуляции» заменено более объемным понятием «уровень развития аффективно-поведенческого комплекса», которое включает: 1) специфические аффективные нагрузки, которые запускают (регулируют) данный комплекс; 2) характеристики базальных эмоций, которые наиболее чувствительны к этим аффективным нагрузкам; 3) типы связей (жесткие, ассоциативные, «звездные»[4] или иерархические) между элементами этологически заданного типа поведения (самосохранения, сна-бодрствования, пищевого, территориального, привязанности, исследовательского поведения, игры, агрессии и пр.), которое реализуется на данном уровне; 4) устойчивые циклы аффективной динамики, отражающие связи между разными типами поведения; 5) усваиваемые характеристики эмоционального опыта (что сохраняется в аффективной памяти); 6) способы ощущения себя как живого центра активности, самовыражения; 7) способы предотвращения аффективных срывов.

Актуальные проблемы исследования эмоционально-личностного развития ребенка в рамках уровневой модели

1. Проблема соотношения гетерохроний и асинхроний, а также возрастно-специфических неравномерностей и структурно-динамических нарушений в развитии базальных эмоций и ядерных образований личности ребенка. Принято считать, что базальные эмоции, в отличие от развития психических функций, включая моторику, созревают очень рано (Лебединский, 2003), а следующая после дозревания фаза налаживания (по: Бернштейн, 1990) предполагает выраженные колебания, неустойчивость, регрессы как явления нормальной динамики развития. В детском возрасте аффективные феномены, сходные с патологическими симптомами, взятые изолированно, не имеют прогностической ценности, в то время как варианты динамики, связей, последовательностей аффективных проявлений, действительно, важны для диагностики и терапии. Однако критерии гетерохронии и асинхронии, неравномерностей и структурно-динамических нарушений (задержки, искажения, повреждения) в этой области развития ребенка размыты и требуют как адекватной теоретической модели, так и операционализации.
2. Проблема типологии эмоционально-личностного развития у детей в норме и патологии. Может ли быть построена типология на основе преимущественной оценки развития элементарных аффективно-поведенческих комплексов и механизмов их «перешифровки» в символической активности (игре, рисунке, речи) ребенка? Длительные наблюдения за развитием детей в разных условиях показывают, что существуют различные варианты фиксации, изменений интенсивности, неустойчивости, поломок или пропуска онтогенетически ранних паттернов поведения (пищевого, территориального, исследовательского, игры, агрессии, привязанности и пр.), которые лежат в основе (наряду с другими факторами) разных форм задержек, искажений и повреждений развития.
3. Проблема устойчивости эмоционального развития, соотношения сензитивных периодов и возрастных кризисов, проблема прогноза. В связи с временнЫм смещением и «растяжением во времени» сенситивных периодов и возрастных кризисов в современной детской популяции по сравнению с теми, которые описываются классическими моделями развития, встает вопрос о выделении критериев типа развития, устойчивого периода развития и периода кризиса. Предполагается, что ядерные образования личности (индивидуально-специфичные способы «ощущения наиболее живого в себе», по выражению А. Валлона (1967), собственной избирательности, отграниченности от других людей и пр.) позволяют ребенку оставаться самим собой даже в эпоху бурных изменений различной природы, вызванных быстрыми процессами развития, болезни или компенсации. Другим фокусом исследований может быть динамика поведения привязанности как системообразующего (Боулби, 2004; Ainsworth, 1991). В отличие от ядерных образований личности поведение привязанности подвижно, чувствительно к внешним и внутренним изменениям, поэтому оно первым меняется в кризисный период развития. Напротив, устойчивый период эмоционально-личностного развития характеризуется стабилизацией поведения привязанности. Для диагностики типа развития актуальна проблема соотношения проявлений прошлого эмоционального опыта (аффективных следов), отраженного в сиюминутной динамике аффективно-поведенческих комплексов, и зоны ближайшего эмоционального развития (предвестников изменений).
4. Проблема соотношения натуральной и культурной линий развития в различном социальном контексте. Здесь выделяются базовые линии: а) линия психической активности самого ребенка (в одиночестве); б) линия первичной социализации в рамках индивидуальной привязанности; в) линия социализации в детском коллективе. Являются ли эти три линии развития аффективно-поведенческих комплексов относительно самостоятельными, обеспечивающими резерв в случае нарушений развития в одном из контекстов?
• Что касается первой линии, то малоисследованными остаются механизмы активного преобразования («перешифровки», по выражению Н.А. Бернштейна) ребенком своего эмоционального опыта в ядерные структуры личности и дальнейшего участия этих структур в регуляции эмоций. Наблюдения показывают, что даже самые маленькие дети пытаются справиться с аффективными нагрузками самостоятельно, например, находя замещающий предмет в ситуации недоступности желаемого. В патологии же возможности самостоятельного регулирования негативных эмоциональных состояний ограничены из-за узкой фиксации на отрицательном эмоциональном опыте. Отрицательный опыт избирательно накапливается, в то время как механизмы усваивания хорошего эмоционального опыта неустойчивы или повреждены.
• Современные исследования взаимодействия аффективно-поведенческих комплексов матери и ребенка ограничиваются изучением влияния на эмоциональное развитие ребенка аффективного расстройства матери (Field, 2005; Radke-Yarrrow, 1991; Tronick, 2005). В норме ранние взаимодействия матери и ребенка изучаются в рамках психоаналитических наблюдений за младенцами. Требуется более систематические исследования на разных выборках.
• Наши наблюдения показывают, что в детском коллективе некоторые ранние натуральные аффективно-поведенческие комплексы (примитивная агрессия, квазиагрессия, сексуальные игры и пр.) сохраняются дольше, чем в рамках индивидуальной привязанности в семье, тогда как другие аффективно-поведенческие комплексы (витальные, циклические: сон-бодрствование, пищевое поведение) значительно изменяются по сравнению с тем, как они реализуются в семье. В каких случаях высокая цена подобных изменений (аффективные срывы, психосоматические заболевания и пр.) является показателем аномального развития эмоций и личности?
  
5. Проблема метода. Для исследования базальных эмоций используются методы, вызывающие у ребенка состояния фрустрации, депривации, конфликта (Radke-Yarrow, 1991; Tronick, 2005). В качестве стимульного материала предъявляются статичные изображения лиц, иные нагрузки, намеренно обедняющие или искажающие ситуацию эмоционального взаимодействия (демонстрация застывшего или разгневанного лица; внезапный уход матери и пр.). На наш взгляд, оптимальным методом исследования является лонгитюдное наблюдение за динамикой аффективно-поведенческих комплексов ребенка в условиях, приближенных к естественным. Объективность полученных данных обеспечивается следующей процедурой анализа данных: а) использованием анализа видеоматериалов с выделением повторяющихся (устойчивых) паттернов и отсеиванием случайных колебаний, б) использованием метода экспертной оценки при анализе данных наблюдений; в) варьированием аффективных нагрузок.
   
6. Исследование мозговых механизмов развития аффективно-поведенческих комплексов. Аффективные феномены традиционно делятся на два класса: примитивный аффект, который обеспечивается деятельностью подкорки (ретикулярной формации, миндалины, гиппокампа и таламуса), и аффект, который обеспечивается активностью неокортекса (префронтальных зон) и его многочисленными связями с нижележащими структурами мозга (Лебединский и др., 1990; Le Doux, 1994—1996 по: Fonagy et al., 2002). Альтернативным является узкодифференциальный подход к разным типам поведения, имеющим особый мозговой субстрат, и связанным с этими типами поведения аффектами, которые рассматриваются как первичные биологические мотивирующие образования (Panksepp, Pascualini, 2005). Необходимы исследования развития вертикальных и горизонтальных связей между мозговыми субстратами различных аффективно-поведенческих комплексов. Данная проблема требует тесного сотрудничества детских клинических психологов с нейропсихологами и психофизиологами. 

Примечания.

1. В.В. Лебединский (1990) не обозначал четко, что именно регулирует система эмоциональной регуляции. Чаще в его тексте речь идет о регуляции психического тонуса. Учитывая этологическую ориентацию модели, можно говорить об эмоциональной регуляции поведения и отчасти самих эмоций, но не о регуляции символической активности, которая В.В. Лебединским поначалу не обсуждалась.

2. В тексте слова «базальная эмоция» и «аффект», «эмоциональный» и «аффективный» используются как синонимы для обозначения любого эмоционального явления с подчеркиванием его психофизиологической, поведенческой основы.

3. Идея «гетерохронизма» у Н.А. Бернштейна предполагает и разновременное, и одновременное созревание и реализацию двигательных механизмов, «условия гетерохронизма более чем нестроги». Отсутствие определения четких временных пропорций становления разных механизмов регуляции поведения делает данную идею более сложной, чем идею гетерохронии — закона разновременного развития разных психических функций, для каждой из которых выделяется свой сенситивный период (Лебединский, 2003). Гетерохронизм (по Бернштейну) — более широкое понятие, чем гетерохрония, по Лебединскому.

4. В общей биологии «звездные» связи между органами предполагают существование центрального органа, изменение которого сразу сказываются на изменении всех зависимых от него органов (Малиновский, 2000, с. 99).