Введение: состояния сниженной работоспособности и личностные особенности человека

Для решения практических задач психологии труда важным является изучение состояний сниженной работоспособности, к которым относятся утомление, стресс, монотония, психическое пресыщение. При умеренной выраженности подобные состояния допустимы, но, приобретая хроническую форму, они могут приводить к патологическим состояниям (переутомления, перетренированности), психосоматическим заболеваниям и профессионально-личностным деформациям (Леонова, 2007; Леонова, Кузнецова, 2018).

В современном обществе проблема хронического утомления стала, пожалуй, еще более актуальной, чем раньше. Труд стал менее тяжелым физически, но ускоряющиеся темпы технического прогресса требуют от человека постоянного освоения новых технологий, методов работы и даже новых профессий. В ряде отечественных и зарубежных организаций считается нормой засиживаться на работе допоздна, работать в выходные; в некоторых случаях сверхурочная работа оплачивается дополнительно. По данным Э. Атватера и Г. Даффи (Atwater, Duffy, 2003) в бизнесе и других отраслях существует практика не принимать на работу новых сотрудников, а возлагать новые обязанности на старых, что приводит к значительному увеличению рабочей недели у среднего американца. Такая же тенденция характерна в целом и для России: на многих рабочих местах люди работают сверхурочно, в ночное время, сутками, вахтовым методом без выходных.

Хроническому утомлению, как и другим состояниям сниженной работоспособности, сопутствуют негативные субъективные переживания. А.Б. Леонова выделяет несколько групп таких переживаний, в том числе «нарушения в эмоционально-аффективной сфере», «снижение мотивации и изменения в сфере социального общения» (Леонова, Капица, 2003, с. 153). К.К. Платонов (1986) объединяет эмоционально-мотивационные нарушения в особую группу симптомов хронического утомления. В ряде работ (см., напр.: Барабанщикова, Климова, 2015; Леонова, 2007; Леонова, Кузнецова, 2018) показано, что развитие хронических форм неблагоприятных функциональных состояний может приводить к деформациям личности.

В концепциях профессионального становления и акмеологии варианты позитивного и негативного развития профессионала рассматриваются в тесной связи с его личностными особенностями. Э.Ф. Зеер и Э.Э. Сыманюк (2005) считают возникновение личностных деформаций одним из вариантов профессионального развития, называя среди факторов, способствующих ему, неквалифицированную однообразную работу и повышенную интенсификацию труда. Вместе с тем авторы отмечают, что развитие деформаций не предопределено внешними условиями и утверждают, что такие личностные качества, как самостоятельность, ответственность, способность к рефлексии, поведенческая гибкость, мобильность способствуют позитивному профессиональному развитию. Они предлагают рассматривать профессиональное становление как ряд последовательных этапов, где переход на каждый следующий уровень происходит как результат разрешения внутриличностного конфликта, преодоление кризиса профессионального развития. К продуктивным способам выхода из кризиса авторы относят совладающее поведение, к деструктивным — различные виды защит (Там же). А.К. Маркова (1996) в своей периодизации становления профессионала также рассматривает варианты как позитивного, так и негативного развития, отмечая, что на высших ступенях профессионального мастерства возможно не только виртуозное выполнение деятельности, но и формирование необходимых для работы качеств личности.

В русле акмеологического подхода в качестве важнейшего условия достижения вершины развития человека (акме) рассматривается его активность в построении своей жизни (Деркач, 2015, 2016; Деркач, Назаров, 2018; Назаров, 2017). Ключевым свойством человека, определяющим возможность его саморазвития, самореализации (и прежде всего в профессиональной сфере), А.А. Деркач считает «субъектность», которую рассматривает как «интегральную способность выстраивать жизнь и деятельность в соответствии с собственными целями и ценностями» (Деркач, 2015, с. 16).

В получившей широкое признание теории самодетерминации (Deci et al., 1989) профессиональная успешность, удовлетворенность трудом связывается с тремя основными показателями: возможностью удовлетворения базовых потребностей (в автономии, компетентости, связи с другими людьми), типом внешней мотивации и влиянием социального контекста. В ряде исследований (Осин и др., 2013; Koestner, Losier, 2002; Shirom et al., 1999) показано, что успешность профессиональной деятельности и удовлетворенность трудом связана с уровнем автономности внешней и внутренней мотивации. В одной из зарубежных публикаций (Koestner, Losier, 2002) приводятся данные о том, что внутренняя мотивация эффективнее для сложной, интересной работы, а для простого, но требующего значительных усилий воли и дисциплинированности труда предпочтительнее внешняя мотивация. Однако авторы отмечают, что внешняя мотивация должна обеспечивать умеренный уровень автономности. А. Широм с коллегами (Shirom et al., 1999) на основании своих исследований также делают вывод о том, что автономный характер мотивации повышает удовлетворенность работой при монотонном труде. Е.Н. Осин и коллеги (2013) считают проблематичным удовлетворение потребности в компетентности и автономии при простой, однообразной деятельности из-за преобладания экстернального типа внешней регуляции (ориентации только на награду и наказание) и демотивации, приводящих работников к утрате смысла трудовой деятельности.

М. Чиксентмихайи (2012) в качестве основных причин неудовлетворенности работой называет ее однообразие, перегруженность, конфликты с коллегами. Однако в своей концепции «потока» он рассматривает возможность достижения этого оптимального состояния в любой деятельности, в том числе в однообразной и тяжелой, а стресс, перенапряжение он также связывает с отсутствием интереса к деятельности, невключенностью в нее. Способность к переживанию состояния «потока», по мнению автора, больше зависит не от реальных условий труда, а от умения человека ставить себе новые цели, находить новые смыслы в труде.

Комплексное исследование функциональных состояний работниц предприятия микроэлектронной промышленности

В конце 1980-х гг. группой сотрудников факультета психологии МГУ под руководством А.Б. Леоновой проводились профессиографический анализ деятельности и комплексное психофизиологическое исследование функциональных состояний работниц в микроэлектронной промышленности.

В процессе профессиографического исследования были выявлены особенности организации труда, которые оказывают отрицательное воздействие на профессиональную деятельность работниц. Комплексное психофизиологическое исследование включало анализ производительности труда, успешности решения когнитивных задач, особенностей мелкой моторики, эффективности работы сердечно-сосудистой системы, субъективных проявлений функционального состояния. В результате у работниц была обнаружена характерная для хронического утомления динамика работоспособности, когда человек начинает новый рабочий день, сохраняя остаточное утомление с предыдущего дня. Из-за этого период врабатывания затягивается практически на всю первую половину дня. Период оптимальной работоспособности оказывается коротким, вскоре после обеда начинается спад по всем показателям, а в конце смены у многих работниц наблюдается высокий уровень острого утомления (Леонова, 1989; Леонова, Колодезникова и др., 1988а).

Анализ субъективных переживаний утомления у сборщиц микросхем был проведен с помощью опросников на острое и хроническое утомление, разработанных А.Б. Леоновой (Леонова, Капица, 2003). Было обнаружено нарастание от начала к концу рабочего дня симптоматики острого утомления, которое становится особенно выраженным после обеденного перерыва. Оказалось, что количество субъективных проявлений хронического утомления нарастает по мере увеличения стажа работы. Суммарный балл оценки хронического утомления у работниц со стажем до 1 года, был значимо ниже, чем у работниц со стажем 6—10 лет и более. Близкие к значимым различия обнаружены между группами со стажем 2—5 лет и менее 1 года (Леонова, 1989; Леонова, Колодезникова и др., 1988а, б).

Целью нашего диссертационного исследования (Родина, 1989), выполненного под руководством А.Б. Леоновой, было прослеживание динамики эмоционально-личностных и мотивационных особенностей работниц микроэлектронной промышленности при развитии хронического утомления. Гипотеза нашего исследования состояла в следующем: эмоциональные переживания, мотивационные нарушения, особенности взаимодействия с людьми, характерные для развития состояния утомления, при перерастании его в хроническую форму могут стабилизироваться, приобретя признаки профессиональных деформаций личности.

Методика

Наличие у работниц профессионально-личностных деформаций оценивалось с помощью следующих методик: шкала ситуационной тревожности Спилбергера—Ханина (Марищук и др., 1984), шкала тревожности Дж. Тэйлора (Там же), личностный опросник Айзенка (Атлас…, 1980), методика Mini-Mult (СМОЛ) (Зайцев, 1984).

Исследование включало 2 этапа — фоновый и контрольный. В фоновом этапе приняли участие две контрастные по количеству субъективных симптомов хронического утомления группы испытуемых: первая группа (малый стаж) — работницы со стажем менее 1 года, вторая группа (большой стаж) — от 3 до 7 лет. Количество работниц в каждой группе — 25 человек. Возраст испытуемых от 17 до 30 лет, межгрупповые различия по возрасту незначимы.

На этапе фонового обследования проводилось однократное тестирование испытуемых по всем методикам, за исключением шкалы ситуационной тревожности, которая предъявлялась 4 раза за время рабочей смены (в 8.30, 10.30, 12.30 и в 15.00). Контрольное обследование тех же испытуемых осуществлялось по той же схеме через 2.5 года.

Обработка результатов осуществлялась с помощью статистических критериев Вилкоксона, Манна—Уитни, хи-квадрат, коэффициента корреляции по Пирсону.

Результаты

1. Показатели ситуационной тревожности на фоновом и контрольном этапах

На фоновом этапе были получены значимые положительные корреляции между показателями ситуационной тревожности и субъективными симптомами острого утомления [1], что свидетельствует о сходном характере их динамики (Родина, 1989).

В табл. 1, где отражена динамика показателей ситуационной тревожности на двух этапах исследования, видно, что в фоновом обследовании у первой группы испытуемых (стаж до 1 года) ситуационная тревожность постепенно нарастает в течение рабочего дня, но остается в области умеренных значений. Значимыми (p<0.05) являются различия между замерами 1 и 2; 1 и 4; 2 и 4. У второй группы испытуемых (стаж 3—7 лет) уровень ситуационной тревожности бОльшую часть рабочей смены (замеры 1, 2, 3) находится на среднем уровне и существенно не меняется, но к концу смены (замер 4) значимо возрастает и достигает высоких значений. Это соответствует характерной для состояния хронического утомления картине динамики работоспособности, в которой прослеживается остаточное утомление предшествующего дня в утреннее время и высокий уровень острого утомления к концу работы.

Таблица 1

Динамика показателей ситуационной тревожности на двух этапах исследования

В контрольном обследовании у испытуемых первой группы имеются значимые различия между замерами 1 и 2; 2 и 3; 3 и 4 (p<0.05). В конце рабочей смены ситуативная тревожность достигает области высоких значений. Такая картина аналогична динамике этого показателя у второй группы испытуемых в фоновом обследовании и может свидетельствовать о начавшемся формировании хронического утомления у испытуемых первой группы. Однако более низкие показатели ситуативной тревожности в начале рабочего дня говорят о ее умеренной выраженности. У испытуемых второй группы в контрольном обследовании обнаруживается тенденция к нормализации динамики ситуационной тревожности. В начале рабочей смены этот показатель несколько снижается по сравнению с фоновым обследованием и на протяжении всего рабочего дня остается в области умеренных значений (значимы различия только между замерами 1 и 4).

Анализ индивидуальных данных испытуемых в фоновом обследовании показал, что во второй группе по сравнению с первой значимо больше (хи-квадрат 14.5, p<0.05) испытуемых с высокой ситуационной тревожностью. Ко времени проведения контрольного обследования эти различия исчезают за счет уменьшения числа испытуемых с высокой тревожностью во второй группе. Эти данные согласуются с характером динамики ситуационной тревожности на разных этапах нашего исследования и могут объясняться возможностью адаптации к напряженным условиям труда по мере роста профессионализма.

2. Показатели личностной тревожности и нейротизма на фоновом и контрольном этапах

В ходе фонового обследования был обнаружен более высокий уровень (p<0.05) личностной тревожности и нейротизма во второй группе испытуемых по сравнению с первой. Среди работниц второй группы оказалось значимо больше по критерию хи-квадрат (p<0.05) людей с высокими показателями тревожности и нейротизма. В ходе контрольного обследования выявилась тенденция к нарастанию тревожности у первой группы и уменьшению тревожности и нейротизма у второй группы, что привело к исчезновению межгрупповых различий (табл. 2). Разница между группами по количеству испытуемых, получивших высокие оценки по этим показателям, стала незначимой.

Таблица 2

Межгрупповые различия по показателям личностной тревожности, нейротизма, интроверсии

Полученные результаты показывают, что развитие состояния хронического утомления приводит к формированию повышенной личностной тревожности и нейротизма.  По-видимому, это  происходит в результате закрепления выраженного, часто повторяющегося состояния тревоги. По мере дальнейшего освоения профессиональной деятельности происходит некоторое снижение тревожности, которое, как уже указывалось, может быть связано с достижением работницами более высоких ступеней профессионального мастерства.

3. Показатели интроверсии–экстраверсии на фоновом и контрольном этапах

Анализ индивидуальных данных и среднегрупповых  оценок по шкале интроверсии Айзенка показал, что для сборщиц микроэлектронных приборов характерно преобладание интроверсии. По-видимому, этот вид профессиональной деятельности, предъявляющий повышенные требования к точности, аккуратности, концентрации внимания и устойчивости к монотонии, способствует тому, что профессию сборщицы микросхем чаще выбирают интроверты.

В фоновом обследовании, уровень интроверсии во второй группе испытуемых значимо выше, чем в первой (см. табл. 2). В контрольном обследовании обнаружено сближение исследуемых групп по этому показателю, главным образом, за счет сдвига в сторону экстраверсии показателей второй группы и в меньшей мере — за счет некоторого повышения показателей интроверсии в первой группе.

По-видимому, хроническое утомление приводит к изменениям в характере общения — формированию замкнутости, ограничению контактов. Однако по мере дальнейшего овладения профессией у части работниц эта особенность личности получает обратное развитие. Наши наблюдения показывают, что сборщицы с большим опытом работы могут сочетать работу, требующую высокой концентрации внимания, с интенсивным общением друг с другом.

4. Данные методики СМОЛ

В результате межгрупповых сравнений по методике СМОЛ были обнаружены значимо более высокие показатели по шкале индивидуалистичности (8) в первой группе по сравнению со второй по данным фонового этапа исследования. На контрольном этапе значимые различия между группами испытуемых отсутствуют (Родина, 1989). Учитывая небольшой размер выборки, ограниченный количеством занятых на сборочных операциях работниц, следует предположить, что при сравнении разных групп большее значение имели не общие закономерности, которые мы  исследовали, а индивидуальные различия.  Значимые различия по шкале индивидуалистичности связано, по нашему мнению, с увольнением на этапе профессиональной адаптации  (Маркова, 1996; Зеер, Сыманюк, 2005) начинающих работниц, склонных к творческой работе, субъективизму, нешаблонному мышлению.

Более информативными для наших исследовательских целей оказались внутригрупповые сравнения на разных этапах исследования.

По данным фонового обследования в усредненном личностном профиле испытуемых первой группы (рис. 1) ведущей является шкала ригидности (6) с сопутствующим повышением по шкалам оптимистичности (9) и индивидуалистичности (8), наиболее низкое значение — по шкале тревожности (7). Такой профиль характерен для людей внимательных, аккуратных до педантизма, ригидных. Они уверенны в себе, оптимистичны, общительны, решительны, активны. Для них характерны субъективизм, своеобразие интересов, они способны к творческому решению проблем, но склонны к накоплению аффекта и могут проявлять агрессию, оберегая свой внутренний мир.

Рис. 1. Усредненный профиль испытуемых первой группы по методике СМОЛ. Условные обозначения: круг — фоновое обследование; квадрат — контрольное обследование.

В контрольном обследовании обнаружено значимое повышение усредненного профиля первой группы испытуемых по шкалам пессимистичности (2) и тревожности (7), повышение по шкалам импульсивности (4) и эмоциональной лабильности (3) близко к значимому. Обнаружено также значимое снижение по шкале ригидности (6). Наиболее выражены пики по шкалам импульсивности и пессимистичности. Эти данные означают, что ко времени проведения контрольного обследования в характере работниц первой группы появилась импульсивность, усилились агрессивность, демонстративность, конфликтность. На фоне сниженного настроения, пессимизма, тревоги, озабоченности своими проблемами преобладающей стала мотивация к избеганию неуспеха, а основными способами преодоления затруднительных ситуаций — вытеснение и соматизация тревоги. По-видимому, в обнаруженных особенностях сказалось негативное влияние хронического утомления на мотивационную и эмоционально-личностную сферу профессионалов.

У второй группы испытуемых (рис. 2) в фоновом обследовании ведущими являются шкалы импульсивности (4) и ригидности (6). В контрольном обследовании отсутствуют значимые изменения усредненного профиля по сравнению с фоновым, однако характер профиля меняется. Через 2.5 года большинство шкал усредненного профиля у этой группы лежат на уровне нормативного среднего. Исключение составляют повышение по шкалам оптимистичности (9) и индивидуалистичности (8) и снижение по  шкале сверхконтроля (1). Это говорит об активности, оптимизме, отсутствии болезненного внимания к своему самочувствию, здоровью, своеобразии интересов, способности к нешаблонному мышлению. Эти особенности, а также приближение усредненного личностного профиля испытуемых второй группы в фоновом обследовании к уровню нормативного среднего может быть оценено как бОльшая личностная сбалансированность у этого контингента.

Рис. 2. Усредненный профиль испытуемых второй группы по методике СМОЛ. Условные обозначения те же, что на рис. 1.

Обсуждение

Полученные на фоновом этапе исследования результаты испытуемых с малым стажем (первая группа) свидетельствуют об отсутствии негативных изменений со стороны их эмоционально-личностной сферы. Большинство эмоционально личностных особенностей, обнаруженных у этого контингента, свойственны многим людям молодого возраста, но наличие таких необходимых для сборщиц микросхем качеств, как внимательность, аккуратность, ригидность, вероятно, явилось фактором, способствовавшим выбору ими данной профессии.

Данные испытуемых с большим стажем (вторая  группа), полученные на фоновом этапе, а также испытуемых с малым стажем (первая группа), полученные на контрольном этапе, говорят о том, что у работниц микроэлектронной промышленности после трех лет работы по профессии начинают формироваться негативные эмоционально-личностные и мотивационные особенности. Это сниженная самооценка, преобладание мотивации к избеганию неуспеха; повышенный уровень ситуационной тревожности и трансформация ее в личностную тревожность; неэффективные способы компенсации тревоги (тенденция к вытеснению и соматизации тревоги вместе с конфликтной тенденцией к фиксации на тревожных симптомах); конфликтный стиль взаимодействия с людьми (неудовлетворенность оценкой окружающих, потребность в большем внимании извне, агрессивность и в то же время отгороженность, замкнутость). Такие изменения могут быть отнесены к профессиональным деформациям личности. По-видимому, на этом этапе у сборщиц микросхем преобладающими оказались деструктивные способы (Зеер, Сыманюк, 2005) разрешения внутриличностного конфликта, связанного с осложненными условиями труда и развитием состояния хронического утомления. Это выражается в том, что для них становится характерным разрешение проблем профессионального становления по типу психологической защиты (Там же). По-видимому, можно говорить о сравнительно низкой субъектности (Деркач, 2016) у данного контингента на этом этапе профессионального развития.

При сравнении межгрупповых различий на фоновом этапе исследования было обнаружено уменьшение количества людей, склонных к творчеству, нешаблонному мышлению, индивидуализму на этапе профессиональной адаптации  (Маркова, 1996). По-видимому, люди с такими качествами выбрали себе другой профессиональный путь и сменили профессию, что позволяет классифицировать этот выбор скорее как проявление высокого уровня субъектности (Деркач, 2015), чем как деструктивный вариант разрешения кризиса профессиональных экспектаций (Зеер, Сыманюк, 2005). Вероятно, увольнение людей, имеющих творческую направленность, также как  разрешение конфликта профессионального становления по типу психологических защит у тех, кто продолжил работать, связано не только с развитием состояния хронического утомления, но и с отсутствием необходимого уровня автономности мотивации в условиях однообразной деятельности, приводящим к фрустрации потребности в автономии и компетентности (Осин и др., 2013; Deci et al., 1989; Koestner, Losier, 2002; Shirom et al., 1999).

На контрольном этапе исследования у работниц с большим стажем (вторая группа) обнаружена стабилизация, а иногда и обратное развитие указанных обнаруженных ранее негативных особенностей личности: нормализация уровня и динамики реактивной тревожности, снижение личностной тревожности, снижение ригидности, повышение оптимизма, индивидуалистичности, появление творческого подхода к решению проблем, благоприятные изменения в сфере общения. По-видимому при дальнейшем нарастании стажа работы (до 5.5—9.5 лет) работницы, остающиеся в профессии, нашли новые способы работы, делающие ее менее тяжелой, смогли измениться сами, научились ставить для себя новые цели (Деркач, 2015, 2016; Чиксентмихайи, 2012), что позволило им в большей степени удовлетворять потребность в автономии и компетентности, наполнять свой труд бОльшим смыслом и делать его более радостным.

Заключение

Развитие состояния хронического утомления может приводить к возникновению профессиональных деформаций личности, включающих эмоционально-личностные и мотивационные нарушения. Профессиональные деформации личности могут быть компенсированы по мере дальнейшей адаптации к осложненным условиям труда и роста профессионализма.

Примечания

1. Данные о выраженности субъективной симптоматики острого и хронического утомления были получены И.А. Шишкиной и Б.И. Тенюшевым.